Создатели «двигателя Победы»: борьба за каплю тепла

В исследованиях об уфимских моторостроителях завода № 26 ( в настоящее время УМПО) в годы Великой Отечественной основное внимание обращается на свершения и достижения в сфере производства. А вот о бытовых условиях, в которых приходилось жить создателям «двигателя Победы», говорится менее подробно. Отчасти это объясняется спецификой темы, не находившей отражения в большинстве официальных документов, отражавших деятельность завода.

Доступ к пласту документов, обнажающих сферу бытового обустройства и процесс решения проблем жизнеобеспечения заводского коллектива в тот период, нам удалось получить , благодаря усилиям инициативной группы бывших сотрудников УМПО, возглавляемых А.Г.Мисиревым, занимающихся восстановлением истории заводского авиаотряда. Именно благодаря им стали доступны для изучения архивные документы завода №26, ранее хранившиеся под грифом "Секретно".

Мы предлагаем вам рассмотреть лишь одну сторону организации быта этого трудового коллектива - вопрос обеспечения трудящихся завода теплом.

Наиболее полным исследованием, освещающим труд и быт моторостроителей в военный период, стала книга "Наша с тобой биография" (авторы И.Сотников и М.Воловик. Уфа, 1985г.). В этой книге говорится о проблемах обеспечения теплом производственых помещений, которые тоже решались не просто. Так несколько цехов удалось обеспечить теплом, получая пар от локомобиля и трёх паровозов. Были приняты неотложные меры по реконструкции с целью увеличения мощности имеющейся ТЭЦ. С получением необходимого для тэц и паровозов топлива также возникали сложности, иногда топлива на заводе оставалось всего "на считанные часы". В таких случаях на помощь приходил Обком ВКП(Б), откуда звонили в ЦК, и завод получал разрешение «завернуть к себе первый же проходящий состав с углём». Были случаи, когда в срочной разгрузке угля, наравне с рабочими, участвовал и сам директор завода Баландин. Постепенно ТЭЦ выходила на свою наивысшую мощность и в годы войны увеличила производство электроэнергии в три раза, и тепла в 6 раз.

И всё же достаточным отоплением были обеспечены не все цеха. К примеру, в некоторых устанавливались железные ящики с горящим углем, вблизи которых и отогревались рабочие. Писатель Сергей Синенко в книге: "Глубокий тыл. Башкирия в годы Великой Отечественной войны"(Уфа, 2005 г.) приводит воспоминание сотрудника заводоуправления, заменявшего заболевшего рабочего. При этом у него: «...Ноги в легких летних ботинках (других не было) в ночную смену мерзли. Тогда я их снимал, бегал по коридору в носках. Когда ноги отогреются, опять становился за станок».

О том, что рабочие мёрзли не только в цехах, но и не могли согреться дома, авторы этих книг не упоминают. Более того, в первой книге подробно сообщается о том, что рабочие завода численностью около 5200 человек, проживавшие в таком временном жилье, как палатки, зимой не испытывали проблем с теплом, так как администрация завода организовала хорошо действовавшее паровое отопление этого временного жилья. На основе этого сообщения могло сложиться некое благостное представление относительно обеспеченности рабочих теплом в местах их проживания. В действительности же ситуация с отоплением жилья была более чем сложной.

Представление о положении с отоплением зимой 1943-1944 года мы получаем из акта обследования работы заводского ЖКУ (Жилищно-коммунального управления) представителем заводоуправления.

Особенно остро проблема с отоплением жилья работающих на заводе встала зимой 1943-1944 года, когда завод из необходимого количества дров, заготовляемых для отопление зимой (а это 78600 кубов) заготовил лишь 51800 кубов, а реально поступило на завод и того меньше - 23360… Вследствие чего, как отмечает проверяющий: "...многие рабочие не имеют возможности получить ни одного полена дров..." При таком положении рабочие были вынуждены прибегать к так называемым "самозаготовкам": на дрова разбирались различные городские деревянные строения. В итоге таких самозаготовок больше всего потерь понесла сеть уличных общественных туалетов. Например, "...в 4-м жилуправлении из 18 уборных сохранилось только 5. А в Сталинском районе из 50-ти туалетов сохранилось лишь несколько, не имеющих перегородок между мужским и женским отделением". Помимо "растаскивания" построек проверяющий называет такие виды "самозаготовок" топлива как: "...воровство угля и копание шлака и отходов".

Тяжёлое положение с дровами привело и к перебоям с обеспечением теплом даже заводских рабочих общежитий, в которых проживало 5 тысяч человек.

По заключению проверяющего, "...в феврале общежития не отапливались целую неделю". Отсутствие отопления лишало рабочих и членов их семей возможности принимать пищу даже в тех мизерных количествах, которую обеспечивала карточная система. В неотапливаемых помещениях не было возможности приготовить кипяток, которым люди могли запить приобретаемый по карточкам хлеб. В результате были нередкими случаи, когда рабочие и члены их семей, не имея возможности получить кипяток, не могли есть на холоде замёрзший хлеб и, по этой причине, просто не отоваривали свои хлебные карточки. Таким образом, отсутствие тепла усугубляло проблему с, бытовавшим в рабочей среде массовым недоеданием. В таких условиях многим рабочим приходилось довольствоваться в течение дня лишь одноразовым горячим питанием , обедая в заводской столовой. Не имея возможности получить тепло и пищу в месте проживания, они, нередко, предпочитали оставаться ночевать в цехах. Ночёвки в цехах, недопустимые при соблюдении требований технологического процесса, приняли настолько массовый характер, что, в целях недопущения и искоренения их причин, дирекция издала специальный приказ и требовала его строгого исполнения.

Особенно сильно страдали от такой неустроенности несемейные - "одиночки", размещённые на "подселение". Обычно такому "одиночке" приходилось голодному укладываться спать в нетопленной комнате на холодном полу. Администрация завода пыталась облегчить положение с топливом хотя бы для работающих членов семей фронтовиков. Однако и эти намерения не удавалось реализовать в полной мере. Из 4177 семей-фронтовиков в ту зиму только 2750 получили дрова.

Единственным доступным и допустимым путём добывания сравнительно "полноценного" топлива, помимо вынужденных самозаготовок с разборкой уличных, деревянных построек, был сбор отходов деревообработки на ДОКе (деревообрабатывающий комбинат). При этом доставка такого топлива на санках, на неблизкое расстояние, требовала затрат сил и времени, которых, у рабочих, отстоявших у станка смену в 12 часов, конечно же не оставалось.